Поющие в терновнике - Страница 213

213

Хоть она и немолода, и совсем седая, а все еще очень красива, думал Лион, встречая ее вежливо-внимательный взгляд; и все же странно, до чего не похожа на Джастину, вот Дэн — тот был вылитый кардинал де Брикассар! Как ей, должно быть, одиноко! И все же ее не так жаль, как Джастину: она явно сумела вновь обрести некоторое душевное равновесие.

— Что Джастина? — спросила Мэгги. Он пожал плечами.

— К сожалению, не знаю. В последний раз мы виделись еще до гибели Дэна.

Мэгги ничем не показала, что удивлена.

— Я и сама после похорон Дэна ее не видела. — Она вздохнула. — Я все надеялась, что она приедет домой, но похоже, она никогда уже не вернется.

Он пробормотал что-то невнятно-утешительное, но Мэгги словно не услышала, продолжала говорить, но как-то по-другому, будто не ему, а самой себе:

— Дрохеда теперь точно приют для престарелых. Нам нужна молодежь, а молодых только и осталась одна Джастина.

Жалости как не бывало. Лион порывисто наклонился к Мэгги, глаза его блеснули.

— Вы говорите о ней так, будто она принадлежит Дрохеде, — сказал он резко. — Предупреждаю вас, миссис О'Нил, вы ошибаетесь!

— Какое у вас право судить, что такое Джастина и где ей место? — вспылила Мэгги. — Вы же сами сказали, что видели ее в последний раз еще когда жив был Дэн, с тех пор два года прошло!

— Да, правда, прошло два года. — Он заговорил мягче, заново ощутив, во что, должно быть, превратилась ее жизнь. Вы мужественно переносите свое горе, миссис О'Нил.

— Вот как? — Она силилась улыбнуться, по-прежнему глядя ему прямо в глаза.

Вдруг ему стало понятней, что, должно быть, нашел в ней кардинал Ральф, почему так ее любил. В Джастине этого нет, но и он ведь не Ральф, он ищет совсем другого.

— Да, вы мужественно все это переносите, — повторил он. Она мгновенно уловила скрытый смысл его слов, болезненно поморщилась. Спросила дрогнувшим голосом:

— Откуда вы знаете про Дэна и Ральфа?

— Догадался. Не беспокойтесь, миссис О'Нил, больше никто ничего не знает. Я догадался потому, что знал кардинала очень давно, задолго до знакомства с Дэном. В Риме все думали, что кардинал — ваш брат, дядя Дэна, но Джастина раскрыла мне глаза в первый же день, когда я ее встретил.

— Джастина? — вскрикнула Мэгги. — Только не Джастина!

Она яростно ударила себя кулаком по колену, Лион наклонился, перехватил ее руку.

— Нет-нет, миссис О'Нил! Джастина понятия ни о чем не имеет, и дай Бог, чтобы она никогда не узнала правду! Поверьте, это была просто нечаянная обмолвка.

— Вы уверены?

— Клянусь.

— Тогда объясните, ради всего святого, почему она не едет домой? Почему избегает меня? Неужели ей так невыносимо меня видеть?

Не только слова, но и смертельная тоска в ее голосе открыли ему, какой пыткой было для нее, что дочь за эти два года ни разу ее не навестила. Задача, что привела его сюда, казалась уже не столь важной, появилась другая: успокоить страхи матери.

— Это моя вина, — решительно сказал он.

— Ваша? — с недоумением переспросила Мэгги.

— Джастина собиралась поехать с Дэном в Грецию и убеждена, что если бы поехала, Дэн остался бы жив.

— Чепуха! — сказала Мэгги.

— Вот именно. Нам с вами совершенно ясно, что это чепуха, а ей — нет. И только вы можете ей это объяснить.

— Я? Вы не понимаете, мистер Хартгейм. Джастина никогда, за всю свою жизнь, не прислушивалась к моим словам. В прежние времена я еще могла хоть как-то на нее повлиять, но теперь об этом и думать нечего. Она даже видеть меня не желает.

Это прозвучало безнадежно, но не униженно.

— Я попалась в ту же ловушку, что и моя мать, — просто, почти сухо продолжала Мэгги. — Дрохеда — это вся моя жизнь… этот дом, книги… Здесь я нужна, здесь в моем существовании еще есть какой-то смысл. Здесь люди, для которых я — опора. Моим детям я никогда не была опорой. Никогда.

— Вы не правы, миссис О'Нил, будь это правдой, Джастина преспокойно, безо всяких угрызений совести, могла бы приехать домой. Вы недооцениваете ее любовь к вам. Я сказал, что Джастина теперь мучается угрызениями совести по моей вине, это из-за меня она осталась в Лондоне, она хотела быть со мной. Но терзается она из-за вас, а не из-за меня.

От Мэгги дохнуло холодом.

— Она не имеет права терзаться из-за меня! Пускай страдает за себя, если не может иначе, но не за меня! Только не за меня!

— Значит, вы мне верите, что она понятия не имела о Дэне и кардинале?

Ожесточение Мэгги схлынуло, словно он напомнил, что тут еще многое поставлено на карту, о чем она позабыла.

— Да, — ответила она, — я вам верю.

— Я приехал к вам потому, что Джастина нуждается в вашей помощи, но не может вас об этом просить, — сказал Лион. — Вы должны ее убедить, что надо опять жить настоящей полной жизнью… и не в Дрохеде, у Джастины своя, отдельная жизнь, с Дрохедой никак не связанная.

Он откинулся в кресле, заложил ногу на ногу, снова закурил.

— Джастина сейчас носит некую власяницу, казнит себя и кается в несуществующих грехах. Только вы одна и можете ей это растолковать. Но предупреждаю вас, если вы решите раскрыть ей глаза, она уже не вернется домой, а вот если станет продолжать в том же духе, так, пожалуй, вернется навсегда. Лион чуть помолчал.

— Для женщины с ее характером сцена — еще не все и уже недалек тот день, когда она это поймет. Ей станут нужны близкие люди, и придется выбирать: либо родные и Дрохеда, либо я. — Он улыбнулся, глядя на Мэгги все понимающими глазами. — Но только близкие люди — это для Джастины тоже недостаточно. Если она выберет меня, она может сохранить и сцену, и вот этого преимущества Дрохеда ей не даст. — Теперь он смотрел на Мэгги сурово, как на противника. — Я приехал просить вас постараться, чтобы она выбрала меня. Возможно, мои слова покажутся жестокими, но мне она гораздо нужнее, чем вам.

213